Владимир Штеле
Вот дожился: ни кожи ни рожи,
Жизнь прошла, как тяжёлый запой.
В мягком кресле сижу полулёжа
И смеюсь от души над собой.
Спросит баба:
- Ты будешь с вареньем?
- Нет, с лимоном, - отвечу, смеясь.
Нет ни зависти, ни сожаленья,
Вот дожился, не дал Бог пропасть.
Ни кола ни двора, но я весел,
Задирал я подол попадье,
И любил скрип начальственных кресел.
Жизнь прошла, началось житиЕ.
Баба скажет:
- Чёлыбишся, старый?
Где ж ей знать, что я дед не простой,
Что за мной ходит дьякон Макарий,
Пишет труд он - «Владимир Святой».
Подбирает биограф глаголы:
«Унижался», «страдал», «рисковал».
Да, меня занесут в мартиролог -
Это дьякон Макарий сказал.
В мягком кресле сижу полулёжа,
Вот такое моё житиЕ.
А Макарий, ни кожи ни рожи:
- По какой Вы сидели статье?
Я доволен своею судьбою.
Дьякон пишет, сочувствует: «Ах…»
Хохочу от души над собою,
У Макария слёзы в глазах.