Путешествие Якова Иккеса в прошлое (31.03.2016)


(заметки к повести «Джут»)

 

Г. Бельгер

 

 

Полвека, прожитые на этой земле, хотя и не по своей воле, не могут быть просто так вычеркнуты из жизни. Это наша история, наше прошлое, и оно будет преследовать мое поколение до конца своей жизни. И пройдет еще много времени, пока оно улетучится из памяти». Яков Иккес, «Джут».

О том, близком и далеком прошлом, которое не улетучивается из памяти, даже если ты полтора десятилетия обитаешь ныне в центре благополучной Европы, и поведал бесхитростно и достоверно, не убавив, не прибавив, некогда российский, потом казахстанский немец Яков Иккес (1926 г.р.) в двух своих документальных повестях «Джут» (2000 год)

Читатель спросит: а кто такой Яков Иккес? Oн родом из поволжских немцев. Пятнадцатилетним подростком депортирован с семьей в Джамбульскую область. Изведал и комендатуру, и все пакостные ограничения спецпереселенца, и трудармию, и социальную несправедливость, и ранний непосильный труд, прошел суровую школу жизни, опору обрел в доброте, отзывчивости, благожелательности казахов, и сам проявил достойные качества своего народа – честность, трудолюбие, смекалку и предприимчивость. Управлял райсельхозтехникой, колхозом, кирпичным заводом. Постоянно учился. Не держался на задворках и обочине бытия. Пользовался авторитетом среди трудового люда. Одним словом, тертый калач. Таких трудяг было десятки и сотни тысяч по всему Казахстану. Их вклад в мощь и экономику «страны трех жузов» неоценим. Несмотря на все тяжкие испытания и разные «свинцовые мерзости», Иккес сохранил добрый нрав и живую душу. С 1994 года проживает в стране предков. Писать начал уже в Германии. Издал три книги. Является членом Литературного общества немцев из России.

О чем его повесть «Джут»?

Если коротко – о драматических и трагических эпизодах жуткой бескормицы в свирепую зиму 1968-1969 года в южных областях Казахстана. Тот страшный джут обнажил всю фальшивую, лживую подноготную партийно-советской бюрократии, советского метода хозяйствования, производственной анархии, тотальной показухи, фантастического обмана, гнилой, античеловеческой системы административного руководства, преступного отношения к нравственным всечеловеческим основам. С другой стороны, о повседневном героизме простого трудового люда, о моральной чистоте вчерашних кочевников, чей быт и ментальность были изуродованы социалистической системой, имперскими замашками и безумными экспериментами, насилием над людьми и природой, вековым укладом теми бесноватыми фанатиками, возомнившими себя творцами человеческих судеб и нового порядка жизни. Сама стихия – длительные снегопады и бураны 1968-1969 года – безжалостно обнажила и показала все гибельное уродство, насажденное советской системой в течение десятилетий. Те трагические события автор описывает не со стороны, не отстраненно, как наблюдатель, а изнутри, как свидетель, как активный участник титанической борьбы и с самой стихией, и с душевной гнилью тех горе-руководителей, тех горе-благодетелей, которые повсеместно устанавливали свои бесчеловечные порядки во всех сферах бытия.

Автор не нагнетает страсти-мордасти, не драматизирует события, не расписывает моменты всеохватного отчаяния, он честно рассказывает о реальных людях в экстремальной ситуации, о том, что было и как было. Слог его прост и точен, он не прибегает к разным литературным фигурам, он искусно увлекает читателя трагизмом положения, тем самым раскрывая характеры своих героев и четко очерчивая момент истины, реальное положение дел в эти кошмарные зимние месяцы. Свое повествование автор выстроил так, что читатель поневоле переживает весь трагизм тех авральных дней. Время от времени, как бы разряжая обстановку, автор предается воспоминаниям, размышлениям о том, о сем, тем самым добиваясь читательского соучастия в происходящих событиях.

Oн вовлекает читателя в реальную обстановку того места и того времени, о которых так живо, с немецкой обстоятельностью повествует. Перед читателем проходит вереница невымышленных героев-рабочих, чабанов, руководителей хозяйств, разных предприятий, партийно-советская номенклатура разных национальностей. «Под дружный смех они принялись за узбекский ужин, на казахской земле, в русских землянках, при немецком электроосвещении», - пишет автор об одном эпизоде-застолье коллектива спасателей. На страницах повествования Я. Иккеса дышит сама жизнь, столь знакомая его поколению.

Так, что я могу сказать в заключение? Деятельный, бывалый, поволжский, потом казахстанский, затем германский немец Яков Иккес, оказавшись на родине предков, на восьмом десятке лет жизни взялся за перо и написал три книги. Написал, как мог, как предсказали ум, сердце и совесть. Следует приветствовать его дерзость и отвагу. Его желание посильно поведать о пережитом. Книги его, уверен, найдут своего читателя. Я лично испытываю к автору «Джута» благодарное чувство.

30. 01. 2009



↑  2300