Виталий Винтер

Всегда думал, что буду жить где-то на Донбассе, где летом над головой голубое, безграничное, украшенное кружевами белых облаков небо, а зимой заснеженные степи плавно переходят в сыплющие снегом белые небеса. Видно вдаль на десятки километров. Простор для души. Даже мимоходом взглянув в небо – смотришь, словно в живые небеса. Это трудно описать – нужно самому увидеть, почувствовать. Тебе повезло, говоришь себе, у тебя в детстве было это небо над головой. Это прекрасно, а еще замечательней то, что ты это понимаешь, в отличии от многих.

Так и сейчас, даже после продолжительного отсутствия, приезжая на Родину, чувствуешь эту осязаемую свободу и бескрайние пространства вокруг... Хотя всё и вся меняется вокруг медленно, но неудержимо, только степи и голубое небо остаются прежними – бескрайними.

Мы едем вчетвером в сторону моря. Просто искупаться, отдохнуть да поговорить. Все четверо местные, донецкие. Один строитель, другой механик, третий простой шахтер и я, приезжий уже – тот же, что и раньше, но уже незаметно другой. Незаметно только для себя. И все это чувствуют.

Мы знали друг друга с детства, но не виделись довольно давно. Поэтому держимся немного обособленно, скованно. Я был другом, братом, но многое не видел и не пережил то, что они. Конечно, я по-прежнему оставался их другом, но уже\одним из них. Да, я не пережил то, что они и их семьи, но это дело случая. Одни скажут, что повезло, но жизнь сложная вещь – я до сих пор в этом не уверен. И глядя в другие облака на другом конце света, думая, понимал, что, возможно, и я никогда не сделал бы то, на что они не решились. Все боятся смерти, и я тоже. Но все же снова и снова задаешь себе вопрос, на которого нет ответа: как бы ты повел себя, окажись на Донбассе в тот момент?

Бескрайняя, с пряными запахами степных трав Родина, к сожалению, пропахла в последние годы порохом с соленым привкусом крови, и еще острее стало тут чувство границы, словно между жизнью и смертью, землей и небом. И от того чувствуешь всё живей, прямей, по-настоящему. Особенный край, с характером, как люди, населяющие его.

Иловайск проехали быстро по новой дороге. И словно выскочили в степи из городского перелеска. Едешь по прямой, только что отремонтированной дороге к морю, и хочется ехать подольше – наслаждаться видами вокруг, вдыхать пряный воздух степей. Да и погода поздней весной в степях всегда радует, словно награждая за прошедшие холодные месяцы: травы зеленеют, колышась от ветра, словно море, и тянутся к ярко-синему небосводу.

За окном проносились узкие дубовые посадки, засеянные поля и ставки. Пряный степной воздух холодил лицо, а почти безоблачное синее небо над головой не даёт сорокаградусной жаре спасть. Вскоре слева показались трубы старобешевской ТЭС. Все большое, масштабное, настоящее.

Как только осознаешь, что снова привыкаешь к простору вокруг, в душе понемногу нарастает какая-то неясная тревога, подсознательная, но острая и чувствительная. Это не страх одиночества перед лицом этой бесконечности. Нет. Скорее одиночество тут поддерживает – оттачивает разум и характер. Эта степная бескрайность всегда одинакова, но и в то же время по-своему разная. Ничто не мешает видеть изменения света, пульсирующих трав в степях и проплывающих, шевелящихся лохм белых облаков, впитывать весеннюю жизнь.

Откуда же это беспокойство и тоска? Прислушиваешься к себе и не понимаешь. Все вокруг в солнечном свете и тепле, а на душе тяжело. Еще раз всматриваешься в кружевные, плывущие рядом над головой облака, словно дотронешься, лишь протяни руки. Все тут сквозит отстраненной бесконечностью, словно дыхание времени и вселенной чувствуешь на себе.

Такое чувствуешь где-то в Египте возле пирамид и в других местах с богатой историей. Вот и здесь какое-то похожее чувство бесконечной, осязаемой вечности. Чувствуешь и понимаешь: жизнь коротка, а времени сделать что-то хорошее мало. И надолго так трудно... Почти невозможно. Вечность же все равно перешагнет через тебя и уйдет в низкие голубые небеса. Или все же есть шанс!?. Но пытаться нужно всегда, как же иначе? Зачем же тогда жить?

– Брат твой служил? – спрашиваю водителя.

– Да. Младший. Недолго. Умер.

– Погиб?

– Нет. Заболел. Воспаление легких.

Все замолчали. Много сейчас тут молчат. Терпят и молчат, растя как-то детей.

Здесь остро чувствуешь, что ты вырос в прекрасном, свободном месте, и эту свободу сумел пронести через годы и страны, не потеряв по пути суть. И за это стоит бороться. Кто как может. Не забывая нести ее по жизни, как знамя. Да, в жизни нужно уметь быть по-настоящему честным прежде всего с собой и ничего не бояться. Просто жить по совести и морали, не затуманивая себя выгодой – тогда в жизни всё было не зря. Деды наши смогли так жить и построили страну, а отцы наши нет – теперь наша очередь. Сможем ли?!

Под Тельманово ненадолго остановились, перекурили, поболтали и снова поехали, спеша вниз - к морю. Темные тучи позади нас, словно нагоняя, появились внезапно. Сквозь серые тучи засверкали молнии, и через мгновенье грохот, ударивший где-то в степи, долетел до нас. Нужно поспешить, хотя море в дождь еще ласковее и теплее.

Вскоре вдали, на горизонте, показалась светлая пелена моря. Мы погнали вперед, не жалея бензина.

Грозовой горизонт за спиной быстро остался позади – солнечные блики вновь наполнили машину, заиграв на грязном лобовом стекле. Такие же блики заиграли уже на желто-зеленых волнах впереди.

Внезапно из-за поворота прямо навстречу нам выскочила короткая колонна уставших, потных солдат в полной экипировке с автоматами. За ними вплотную черная митса-пикап в армейском камуфляже с закрытыми окнами. Вроде, промелькнули на встречной, а взгляды тех парней остались перед глазами. Такое не забудешь.

Я потянул водителя за руку:

– Разворачивай. Не время. Рано нам всем еще отдыхать…