Таинты (31.08.2018)

(Из жизни изыскателей)

 

М. Тильманн

 

Таинты – небольшое село в Восточно-Казахстанской области. Чтобы туда добраться, приходилось изрядно помучиться, ибо дороги в провинции были плохими. Поднятие целинных земель в Казахстане показало, что без дорог – никуда: все зерно сгнило бы. К шестидесятым годам ХХ века решили навести на дорогах порядок.

Так очередь дошла и до села Таинты. Его собирались соединить с крупным селом в той же области - Самарским. Между этими селами имелась, правда, проселочная дорога, но по ней можно было проехать только летом или после заморозков. Нашу экспедицию из Кыргызстана послали туда, чтобы произвести изыскания, а затем и запроектировать хорошую дорогу.

Мы собрали экспедиционное имущество и сели во Фрунзе (теперь Бишкек) в поезд, который должен был доставить нас в Усть-Каменогорск, а оттуда на грузовиках до места работ. По дороге пришлось несколько раз пересаживаться, поскольку прямого поезда не было. Правда, можно было туда добраться и самолетом - быстро и удобно. Но в те времена это была роскошь, а то, что путь по железной дороге занимал три-четыре дня, в расчет не принималось.

Наша экспедиция состояла из двадцати человек, из них - пять женщин. Мы занимали почти вагон. Поездка была нескучной: мы были молоды и почти всю дорогу пели. Чем дальше мы продвигались, тем обильнее и разнообразнее становились продукты, выносимые местными жителями к поезду. Они подбегали к открытым окнам и дверям и зазывали пассажиров звонкими голосами:

- Горячие вареники! Горячие вареники с картошкой! Горячие вареники с картошкой и настоящим сливочным маслом, на рубль десять штук!

Мы протягивали в открытые окна деньги и получали взамен горячие вареники с картошкой, плавающие в сливочном масле. Картофель здесь был намного вкуснее, чем на поливных землях Кыргызстана.

О, люди добрые, если б вы могли себе представить, какое изысканное блюдо это было для нас, вы побросали бы дом, работу, сели бы в поезд и поехали бы на станцию Защита! Уверяю, не пожалели бы! К сожалению, желудки наши были не безмерными. Мы долго вспоминали эти вареники...

После двухсуточного путешествия по железным дорогам мы, наконец-то, прибыли в Усть-Каменогорск, где провели еще сутки, добиваясь автомобильного транспорта. В конце концов, все уладилось. Мы погрузили на автомашины наш скарб и двинулись к месту назначения. Было время весенней распутицы, и машины то и дело застревали в грязи. И вот мы в селе Таинты. Сельский Совет выделил нам дом-пятистенок. Мы очень уютно разместились: женщины получили свою комнату, мужчины – свою, кроме того была еще кухня и столовая, редкая роскошь для нашего «бродячего» образа жизни.

Село Таинты располагалось в широкой долине гористой местности. Была поздняя весна, но здесь было еще довольно холодно. Южане, мы дрожали, стучали зубами и пытались согреться, притопывая и взмахивая руками. На второй день после приезда приступили к работе.

Как-то мы наткнулись на чудо-поле, что было сплошь покрыто небольшими зелеными холмиками. Я вырос в деревне, но такого «чуда» еще не видел. Мое любопытство взяло верх, и я отправился туда, чтобы открыть секрет. И что же я увидел? Это были холмики проросшего ячменя. Вечером выяснил у местных секрет этого явления:

- В конце лета, во время уборки урожая, пошли дожди и ни одна машина не смогла пробиться к комбайну, чтобы вывезти зерно. Однако комбайнер получил приказ косить дальше, и ему ничего не оставалось, как освобождать бункер прямо в поле. Так зерно и осталось лежать в поле..., - пояснил мужик, с кем я беседовал.

- Почему ж зерно не было вывезено на подводах, поле не такое уж большое, – поинтересовался я.

- Это теперь не модно, в колхозе нет ни подвод, ни лошадей. Нынче машины в почете, а они, как видите, не все могут, – пояснил собеседник.

- Почему колхозники не унесли зерно на своем «горбу»? Спасли бы его хотя бы для себя, – не успокаивался я.

- Как вы не можете понять? Это было бы воровство, а угодить в каталажку – кому хочется?

 

Была весна. Как-то мы решили исследовать местный продовольственный магазин. В нем среди обычных продуктов мы обнаружили превосходный лесной мед.

- Откуда мед? – спросили мы у миловидной девушки-продавца.

- Колхоз держит в лесу пасеку, оттуда и мед, – ответила она.

- А как нам разыскать эту пасеку?

- Иван Иванович, наш пчеловод, всегда рад гостям, – пояснила она.

Поблагодарив и попрощавшись с девушкой, мы отложили посещение пасеки на более позднее время, когда начнут качать мед.

В период поднятия целинных земель в Казахстане работало до пяти экспедиций из Кыргызстана. По долгу службы я должен был знакомиться с работой этих экспедиций и потому на время покинул Таинты. Поздним летом я вернулся туда. За это время было многое сделано. Был полный расцвет Природы. С некоторых пор пишу слово Природа с большой буквы - она заслужила этого. Всюду цвели и благоухали цветы, лесная ягода зрела, а кустарник, стоявший по обе стороны дороги, был сочным и зеленым, ибо рядом протекал ручей с незамутненной водой, поивший все вокруг. Это был уголок живой Природы, которого еще не коснулась рука «преобразователей»...

Известный советский писатель, академик Леонид Леонов в эпиграфе к своему роману «Русский лес» перефразируя известное изречение И. Мичурина писал: «Мы не должны ждать милости от Природы... после всех тех издевательств, которые мы над ней проделываем». Однако эти слова были, видимо, не услышаны и издевательство над Природой продолжается.

На следующий день мы отправились с коллегами осматривать работу. Дорога вела вдоль упомянутого ручья, по берегам которого росли молодые белоствольные березки и большие кусты черной смородины. Ягода была особенно крупной. Ей, видимо, благоприятствовал местный климат и обилие воды. Богатая растительность мешала обзору и я, отпустив коллег, поднялся на довольно высокую скалу, чтобы улучшить обзор выполненной работы. Стоя на скале, я превосходно видел и трассу будущей дороги, и окружающую Природу. В кустах пели птицы, а в вышине бескрайнего голубого неба выводил свои трели жаворонок. Кроме этих звуков, слышал еще какое-то шипение. Оно шло откуда-то снизу и время от времени прерывалось. Я стал более внимательно прислушиваться, и понял, что звук исходит из-под моих ног. Посмотрев вниз, я увидел гадюку. Она периодически поднимала голову, смотрела на меня снизу вверх и шипела. Выбрав солнечное место, она грела свое вечно холодное тело. Своим шипением она предупреждала, что я нежеланный гость и пора бы покинуть ее чертоги. Я был настроен благодушно и покинул скалу. Как только отошел я в сторону, она сразу же свернулась в спираль и продолжила принимать солнечную ванну.

 

В той местности росло множество грибов. Я нигде не видел такого изобилия, поэтому меня очень удивило, что наши изыскатели были к ним равнодушны. На вопрос, почему никто не собирает грибы, неожиданно услышал:

- Их никто не ест. Никто не знает, какие из них съедобны.

- Если только в этом причина, то я вам покажу, какие можно есть! – пообещал я.

На следующее утро, идя на работу, взял с собой мешок. Вечером по пути домой мы с начальником экспедиции стали собирать грибы. Мы так увлеклись, что не заметили, как мешок оказался полон. В «гостинице», так прозвали мы дом, в котором жили, передали грибы поварихе Марии Ивановне с просьбой пожарить их с картошкой.

- Вы сначала спросите, кто их есть будет, и только после этого я стану их жарить! – остудила она наше рвение.

Из двадцати человек нашлось только четверо смельчаков. Нам даже было запрещено появляться с грибами в общей столовой. Мария Ивановна нажарила нам, четверым, грибы с картошкой, и мы чинно сели за маленький стол в кухне, подальше от остальных, и стали с аппетитом уминать это волшебное блюдо. В самый разгар пиршества отворилась дверь и в неё заглянула Люся – наша практикантка:

- А что вы едите? Вкусно пахнет...

- Едим то, отчего все отказались.

- Можно, я к вам подсяду?

- Нет, мы нажарили только на четверых, а если кому-то вдруг захотелось грибов, то вон они в углу в мешке - берите, жарьте, ешьте.

- Я хотела бы только один, совсем маленький попробовать. Ну, пожалуйста!

Против волшебного слова мы не устояли. Просьба была уж очень мило произнесена и исходила от самой симпатичной девушки в экспедиции. Стало быть, мы разрешили Люсе попробовать грибы. Она, действительно, взяла совсем мало и ушла в столовую. Там побросали борщи, прибежали в кухню и стали жарить грибы с картошкой. После этого у нас в рационе каждый день были грибы. Кроме грибов, мы заваривали душистый чай из листьев черной смородины и лечебных трав.

Наконец-то мы выбрали время навестить пчеловода. Пасека, действительно, находилась в глубине леса, как и говорила девушка-продавец, и разноцветные ульи красиво вписывались в окружающую местность. Мы подошли к избе пасечника, поздоровались и представились ему. Иван Иванович пригласил нас в избу, посадил за длинный стол и налил каждому по стакану крепкого чая. Затем достал плоскую алюминиевую тарелку, налил немного душистого меда и поставил на стол, дав каждому по столовой ложке. Это на восемь-то человек? Не знаю, о чем думали другие, но я подумал, что Иван Иванович скуп. К своему стыду, должен признаться, что мы не смогли съесть и то малое количество меда. Я не предполагал, что можно насытиться небольшим количеством меда.

 

В избе на полу лежала большая медвежья шкура, и мы поинтересовались, откуда такая роскошь. Возможно, здесь водятся медведи...

- Да, эти красавцы здесь бродят, – подтвердил Иван Иванович и рассказал:

В горах много малины, медведи очень любят её. Случилось так: Один медведь, собирая ягоду, слишком близко подошел к пасеке и увидел ульи. Ночью он пришел снова и стал их ломать, чтобы полакомиться медом. Этого я не мог допустить, пасека-то колхозная, и мне за нее ответ держать. На пасеке есть две собаки: одна большая, дворовая, а другая комнатная - та, что сидит вон там под стулом. Медведь опять пришел ночью. Дворовая собака сразу же об этом известила. Я накинул ватник на плечи, взял ружье и открыл наружную дверь. Не успел я толком выйти, как меж моих ног в комнату прошмыгнула большая собака и забилась под кровать. Маленькая, комнатная, напротив, выскочила во двор и с громким лаем бросилась к ульям.

Когда я привык к темноте, увидел медведя. Он ломал ульи и не реагировал на лай собачки. Спрятавшись за выступ скалы, я выстрелил. Медведь взревел, поднялся на задние лапы и стал нервно осматриваться. Я не знал, ранен он или нет, но решил сменить место засады. Этого не следовало делать. Медведь тут же увидел меня и бросился в мою сторону. Я побежал, на ходу сбрасывая ватник, и спрятался в погребе, который находился во дворе. Возле ватника медведь немного потоптался. Хорошо, что я успел закрыть люк погреба. Лесной гость потоптался у люка, поревел, в то время как моя собачка наскакивала на него. Потом стало тихо, лай собачки удалялся все дальше и дальше, значит, медведь ушел. Я вылез из погреба, оглянулся - от моего ватника остались клочья. Через некоторое время вернулась моя смелая защитница.

Наутро на пасеке верхом на лошадях появились два колхозных охотника. Я рассказал им о ночном происшествии, и они отправились на поиски моего гостя. Незадолго до обеда они вернулись с добычей. Раненый медведь был найден в семи километрах от пасеки. За соучастие в охоте я получил шкуру и кусок медвежатины... Таким вот образом шкура оказалась здесь на полу моего дома в память о том ночном происшествии!

Мы поблагодарили Ивана Ивановича за интересный рассказ, за гостеприимство и вернулись в село, чтобы завершить работу. Многие затосковали по дому... Когда работа была закончена, погрузили вещи на машины и покинули гостеприимное село Таинты.

1999

 

 

 

 

↑ 764