Зима пришла (31.12.2017)

(рассказ-воспоминание>

 

Агнес Госсен (Гизбрехт)

 

Сегодня рано утром за окном сначала закружились отдельные снежинки, но их становилось все больше и больше, из-за порывов ветра они летели наискосок, как молочно-белые линии, прочеренные через до этого довольно унылый пейзаж. Белые хлопья облепили дорогу, кусты и крыши домов. Зима в Германии, даже если она приходит за две недели до Рождества, почему-то воспринимается, как непредвиденная неприятная неожиданность. Заторы на дорогах, поезда выбиваются из графиков, но дети радуются первому снегу так же, как мы в детстве в России, и начинают лепить снеговиков, играть в снежки.

Я смотрю на убыстряющийся танец снежинок за окном и вспоминаю заснеженные рощи и становящиеся более пологими отроги Уральских гор, постепенно переходящие в лесостепь в их южной части.

Мы любили зимой кататься на лыжах. Однажды на зимних каникулах мы собрались с одноклассниками пробежаться на лыжах до реки Ток, которая находилась в трех километрах от нашего села и зимой довольно глубоко промерзала. Нас манила возможность прокатиться со склонов ее берегов вниз до середины замерзшей и заснеженной реки. Мне не повезло, я упала во время последнего спуска и сломала одну лыжу. Как сейчас помню этот солнечный морозный день и как мне пришлось ковылять обратно домой на одной целой и обломке второй лыжи. Я отстала от подруг и несколько раз останавливалась, чтобы растереть замерзшие руки и щеки свежим снегом, чтобы не отморозить их. Все обошлось и в памяти остался только восторг перед этим необозримым сверкающим снежным простором и голубоватыми тенями на снегу возле лесопосадок.

Зима длилась почти пять месяцев, в феврале бывали сильные снежные бураны, между домами наметало высокие сугробы, и мы лопатами прочищали дорожку от дома до летней кухни, где в подвале хранилось мясо - пока не было холодильников, там устраивали в одном из углов что-то вроде ледника. Мы с сестрами выкапывали в снегу что-то наподобие открытых кукольных домиков со скамейками и кроватями из снега. Мальчишки строили снежные крепости и устраивали снежные баталии.

Футбольное поле возле школы зимой превращалось в огромный каток. Здесь шоферами с маслосырзавода целыми цистернами выливалась с этой целью вода. На катке устраивались хоккейные соревнования, а ближе к вечеру мы собирались там, чтобы покататься на коньках. Настоящие «Снегурочки» были только у двух-трех счастливчиков, остальные привязывали кожаными ремнями свои коньки к валенкам. Ближе к Новому году на катке устаналивалась елка и каток по периметру освещался большими разноцветными лампочками, от руки покрашенными. Мальчишки играли в хоккей, а мы болели за них, бурно выражая свои эмоции. Помню, одному нашему однокласснику, Ване Вурмсу, в азарте нападения на ворота нечаянно выбили клюшкой зуб. После таких игр все вместе катались на коньках.

Машин тогда в селе было мало и зимой на дорогах было больше саней, чем машин, и это были в основном колхозные грузовики. Средняя школа находилась в соседнем селе Луговске, почти примыкавшему к нашему Подольску, в бывшей церкви, к которой в 30-е годы пристроили второй этаж. Неподалеку был построен интернат для учеников из дальних сел, а нас зимой возили утром в школу на грузовике с брезентовым верхом. Однажды мы ждали после уроков перед школой приезда этого грузовика и начали играть в снежки. Вдруг у нашего одноклассника Витьки Беляева задымился карман пальто, в который попал снежок. Мы в недоумении прекратили игру и наблюдали, как он сорвал с себя пальто и пытался затоптать очаг дыма в снегу. Они с другом после урока химии отнесли в подсобку колбы, принесенные учителем для опытов, и стибрили немного карбоната натрия, приготовленного учителем для следующего урока. Они да и мы не знали, что он вступает в бурную реакцию с водой, так что снегом не загасишь. Полкармана у Виктора сгорело. Когда старшеклассники объяснили нам, в чем дело, мы долго смеялись. Но матери Виктороа было, видимо, не до смеха. Где в селе так быстро купишь новое пальто... Она распорола пояс от пальто и пришила на место образовавшейся дыры три полоски из него.

Когда на следующий день учитель химии Исаак Исаакович хотел нам продемонстрировать приготовленный опыт, он сказал, что для него нужно взять на кончике ножа немного натрия, но тут обнаружилось, что он пропал. Он посмотрел колбу на свет и строго спросил: «Где натрий? Ребята, кто взял натрий?» Мы сидели, молча давясь от смеха, глядя на озадаченного учителя, но одноклассников не выдали.

Снегопад за моим окном после обеда закончился, на горизонте тучи поредели, между ними появились полоски синего неба, и вдруг выглянуло солнце. Какой праздничной стала улица в нетронутой белизне наряда. Как засверкала на солнце! Как тут не вспомнить пушкинские стихи «Мороз и солнце, день чудесный!». Я быстро оделась потеплее и пошла гулять по первой пороше, пока она еще не растаяла. Я люблю эти редкие здесь зимние дни, когда вместо дождей, туманов и хмурого неба блеснет эта пронзительная синева, и прорвавшиеся между облаками солнечные лучи заствляют непроизвольно улыбаться, и светятся глаза прохожих, редких в выходной день.

Я внутренне ликую, вспоминаю начало евтушенковской поэмы «Идут белые снеги...», которую когда-то читала на студенческом вечере. Потом всплывает в памяти другая лыжная прогулка с нашим тренером в пединтституте по Зауральной роще, на азиатскоим берегу Урала. Он тогда нам не разрешил прокатиться по склонам длинного оврага, и меня охватило странное щемящее чувтство, которое вспомнилось десятилетием позже, когда я узнала, что там поставлен памятник жертвам сталинских репрессий. Недалеко от моста через Урал на европейском берегу находилась тюрьма, а в тех оврагах в Зауральной роще расстреливали так называемых врагов народа, среди которых были и арестованные по ложному обвинению в 1937 оба моих деда, у которых мне никогда не пришлось посидеть на коленях. Им было тогда чуть за сорок, как моему сыну, который сейчас увлеченно перекидывается с восьмилетней дочкой снежками.

Внучка раскраснелась, тоже собирает снег в пригорошню, радуется солнцу и снегу. Его пока мало, но нам удалось смастерить небольшого снеговика. Как мне хочется, чтобы ее детство осталось безоблачным. Видимо, врожденная любовь к снегу осталась в ее памяти таким же счастливым воспоминанием, как залетевший на прощание через приоткрытую дверь балкона рассыпавшийся по полу снежок.

↑ 1012