М Тильманн
Васильевка – небольшое в одну улицу село в Восточно-Казахстанской области. В осенне-весеннюю распутицу оно обычно утопало в грязи, и улица была привилегией свиней. Они лежали в жидком от изобилия воды черноземе, зарывшись в него по самые уши. Дома были огорожены плетнями, вдоль которых была отсыпана полуметровая полоска полусухого грунта, служившая жителям пешеходной связью с соседями, магазином и пекарней. Если ступить на «проезжую часть», грязь лезла за голенища сапог. Идя по узкой полоске вдоль плетней, приходилось одной рукой держаться за них, чтобы случайно не оступиться и не рухнуть в грязь.
Вот в эту «глухомань» и послали нашу экспедицию для изысканий и проекта новой автомобильной дороги. Я прибыл несколько позже, когда изыскания были уже в разгаре. Начало августа. Мой приезд ознаменовался первым солнечным днем после долгих дождей. Лагерь располагался в полутора километрах за селом на небольшом холме.
Первое неслужебное поручение, которое я получил, было сходить в село за хлебом. Я взял мешок и впервые увидел столько грязи на сельской улице. Держась за плетень, я, не оглядываясь по сторонам, медленно продвигался вперед. В одном месте пес, который издали за мною следил, вдруг неожиданно бросился на меня из-за плетня, так что я невольно отпустил столбик, за который держался, и плашмя упал в грязь - сколько радости для сельских жителей!.. Это, наверное, было их единственным развлечением в этой глуши. Я не был в обиде, ибо выглядел действительно комично... Пес, очевидно, и не думал меня трогать, но ему тоже нечем было развлечься и решил от скуки броситься на меня. На обратном пути я был осторожней.
Проходя мимо телятника на окраине села, увидел огненный шар за нашим лагерем, а затем услышал выстрел, как мне казалось, из дробовика. Я решил, что там идет охота, но телятницы крикнули, что это наши люди «подорвались» на высоковольтной линии... Тогда я еще не знал, где проходит трасса будущей дороги и не мог знать, что бегающие возле места «взрыва» - наши люди. Однако, я ускорил шаг, хотя тяжелый мешок не способствовал этому. Лагерь застал я в смятении... Кто-то побежал в село за единственной там медсестрой... Когда я прибыл на место, увидел Валентина, нашего молодого инженера, лежавшего без памяти на траве, а студенты сельхозинститута, будучи у нас на практике, делали ему искусственное дыхание. Телогрейка на нем дымилась, модная небольшая бородка обгорела, а руки выглядели, будто на них были тонкие резиновые перчатки. Мы обратились за помощью к прибежавшей медсестре и услышали:
- Стаскивайте сапоги, надо смотреть пятки...
- Причем тут сапоги, посмотрите на руки, на лицо...
- Одна бабка говорила, если пятки белые, будет жить. А если подошва черная, то навряд ли...
- А что говорит медицина?
Она не знала. Студентам удалось привести Валентина в чувство, и мы решили отвезти его в больницу в город Серебрянск, что находился в шестидесяти километрах от лагеря, если ехать по короткой дороге через горы.
Мы подогнали наш вездеход, расчалили в кузове походную койку-раскладушку и положили на нее Валентина. Дорога была скверной и при каждом ухабе Валентин вздрагивал, стонал и стискивал зубы. Был уже вечер, когда мы подъехали к больнице. В городе Серебрянске велось большое, союзного масштаба, строительство Бухтарминской ГЭС, и больница была там первоклассной.
Осмотрев Валентина, врачи успокоили нас, что случай тяжелый, но благодаря тому, что больного быстро привели в чувство, все обойдется, хотя месяца полтора придется провести в больнице при постоянном уходе одного из членов экспедиции, так как сиделок в больнице нет.
Валентин лежал весь в бинтах, не мог шевелить ни руками, ни ногами – его расчалили над кроватью на простынях, чтобы обожженные места не касались твердых предметов. Встал вопрос, кто возьмется добровольно исполнять роль сиделки. Никому не хотелось, но - нужно было... После переговоров роль сиделки согласилась взвалить на себя Валентина, одна из наших молодых техников, но при условии, что ее через неделю сменит другой. Все искренне благодарили её за мужество и великодушие... Мы вернулись в лагерь, пообещав Валентине на следующий день привезти ей всё необходимое...
Как же случилось несчастье?
А дело было вот как: в тот день новая трасса пересекала другую высоковольтную линию, предположительно еще не введенную в эксплуатацию. С этой уверенностью ребята и работали. Для правильного проектирования нам необходимо было определить расстояние до нижнего провода высоковольтной линии. Конечно, это можно было определить инструментально, но ребята решили иначе... К чисто техническому решению вмешалось пари: один доказывал, что до провода семь метров, другой – десять. У Валентина в руках была десятиметровая тесьмовая рулетка, и он хотел ею решить спор. Размотав ее, он взял свободный конец рулетки в левую руку, а правой бросил коробку вверх... Коробка не успела долететь до провода, как случилось замыкание со страшным «громом и молнией». Валентин вспыхнул и упал наземь. Телогрейку на нем быстро потушили... Оказывается, линия была включена, но об этом никого не известили, к тому же накануне прошел дождь, и высокая трава вокруг была мокрой. Хорошо еще, что Валентин был в резиновых сапогах - это «смягчило» удар.
Прошла неделя, нужно было сменить Валентину, но кем? Женщин в экспедиции было мало, а ребята не шли в расчет... Однако долго уговаривать никого не пришлось, так как две женщины заявили, что, если нужно, они согласны. По приезде в Серебрянск мы застали Валентина успокоенным, иногда он даже улыбался. «Сиделка» заявила, что она привыкла к своей роли, ее подшефный тоже, к тому же в больнице чисто, ветер не дует и нет «васильевской грязи», что она согласна остаться еще на неделю. Молодец! Все это было сказано, чтобы облегчить проблему сиделки, она по себе знала, как тяжело решиться на эту роль молодым незамужним девушкам. И Валентина исполнила роль сиделки до конца.
Когда мы закончили полевые работы, «Экспериментатор» был уже настолько здоров, что мог вместе с нами вернуться домой. От ожога на шее под подбородком у него остался узкий шрам.
2005