Kriegsecho – 1945

Robert Weber

Die Kollektion " Am Schnittpunkt " -

IUdDK – Presse-Moskau - 2011

In unserem Städtchen gab‘ s keine Wunder.

Die Schaufenster waren freudeleer.

Dort schwammen platte einäugige Flunder

im grünlichgraulichen Wodkameer.

Es ging ein Gerücht und nahm zu an Stärke.

Die plötzliche Neuheit war wundergroß:

Spottbillig verkaufte dreiwöchige Ferkel

der futterarme Vorortssowchos.

Was war das?

Ein festliches Blutgerinnsel?

Ein alltagsblutiger Wolkenbruch?

Der Wind vermischte das Ferkelwinseln

mit dem so verhassten Hautbrandgeruch.

Über den abendgebläuten Dächern

gellte der hundertkehlige Schrei …

Was war das?

Ein ungezwungenes Echo

der uns aufgezwungenen Kriegsmetzelei?

Sie rochen nach Margarine und Asche,

die Ferkel auf jedwedem Neujahrstisch.

Sie bräunten sich unter den Wodkaflaschen,

neben dem platten einäugigen Fisch.

Man stimmte schon an

ein paar Weihnachtsliedchen.

Der Dampf stieg aus jedem Kehlquerschnitt …

Man fand

die Ferkelchen

appetitlich.

Ich hatte gar keinen Appetit.

Эхо войны – 1945

Роберт Вебер

Сборник «В точке пересечения» -

МСНК-Пресс-Москва – 2011 год

Сразу после войны -

ох, горюшко - горе -

были печальными окна витрин.

Там плавала камбала в водочном море,

одноглазая рыба - блин.

Как-то слух шальной долетел до базара:

поросят -

декабрьский опорос -

продавать /кормов нет/ почти задаром

будет пригородный совхоз.

В новогоднюю ночь стало небо горячим.

Ветер,

прохожих бросая в дрожь,

смешал

стоглоточный визг поросячий

с резкой вонью палёных кож.

Что это было?

Радость? Утеха?

Жестокий кровавый бред?

А может,

просто грубое эхо

голодных военных лет?

Рюмок звон.

Лязг ножей и вилок.

Топот ног. Маргарина шип.

Поросята дымились

средь серых бутылок

и одноглазых рыб.

Они лежали -

совсем малышки!

На пяточках

кое-где зола…

А гости уже из прихожей вышли

и ставили стулья вкруг стола.

С Новым годом!

Мне стало грустно.

С новым счастьем!

Я выл навзрыд.

Все говорили,

что ужин вкусный.

У меня навсегда

пропал аппетит …