Агнес Госсен
- Как долго мы с тобой не виделись? – спросил Андрей, чтобы прервать немного затянувшееся молчание.
- Семь лет, - не задумываясь, ответила Инга.
- Ты счастлива?
- А ты?
Они сидели в машине, которую Андрей припарковал около аптеки. Его жена Тамара хотела там купить таблетки от головной боли. Михаил, брат Инги, и давний друг Андрея, побежал за сигаретами, и они оказались наедине - каждый со своими воспоминаниями об общем детстве и юности.
Только что они еще вчетвером смеялись над своими проделками в школе, и вдруг эта тишина. Андрей сидел за рулем, Инга – на заднем сиденьи за ним. Он безуспешно пытался встретиться с ней взглядом в зеркале. Он видел в нем свое худощавое лицо с обычно строгими серыми глазами, в которых еще светились искорки смеха, и ее опущенную темнорусую кудрявую голову. Из застенчивой младшей сестры друга его детства она превратилась в красивую молодую женщину. Он и прежде любил ее заразительный смех, темные лукавые глаза, когда она рассказывала что-то смешное, но теперь она вдруг затихла и смотрела на него выжидающе.
Он знал, что она ждет его ответа, и мог бы рассказать, что он сумел сделать карьеру после окончания военного училиша. Помогли связи его тестя, генерала... Но если быть предельно честным, он и сейчас часто чувствовал себя десятиклассником, учеником Тамары. Она так и осталась генеральской дочкой и часто принимала решения, не советуясь с ним, ставя перед свершившимся фактом.
Был бы он с Ингой счастливее? Андрей помнил, как она когда-то смотрела на него сияющими глазами, радостно сообщая брату о его приходе, но он всегда относился к ней немного снисходительно, как к младшей сестре своего друга.
- Ты ведь замужем? – спросил он, чтобы что-то сказать.
- Да, - односложно ответила Инга, продолжая свой внутренний монолог, начатый в тот момент, когда она узнала от брата, что Андрей с Тамарой приехали в гости к родителям и хотят с друзьями встретиться, обещали заехать.
«Я думала, что сумею тебя забыть. Теперь ты здесь, а я совсем потеряла голову... Все, как вчера, особенно луг за нашей улицей...» - неотвязно крутилось в её голове.
Через этот зеленый луг, засаженный когда-то люцерной и клевером, они летом всегда бегали наперегонки вместе братом и его другом вдоль лесопосадки к реке.
Когда Михаил сказал ей, что Андрей с Тамарой после выпускных экзаменов хотят уехать на юг насовсем вечерним автобусом до Сорочинска, где находилась железнодорожная станция, Инга побежала через этот луг к автобусной остановке. В ее голове крутилась одна и та же мысль: «Я его больше никогда не увижу! Ни-ког-да...» Девушка надеялась хоть в последний раз вглянуть на него издалека, потому что на остановке могли оказаться чужие люди или провожающие - она уже по дороге с трудом сдерживала слезы.
Нет, она не хотела осложнить его жизнь новыми пересудами односельчан. Хотя, если он не догадался, что она в него давно тайно влюблена, он, может быть, даже обрадуется увидеть сестру друга, да и Тамара, наверное, будет рада, что она пришла проводить любимую учительницу. Когда весной стало известно, что Тамара бременна и уже полгода встречается с Андреем в своей квартире, все дружно осудили ее. Как она могла, учительница, соблазнить своего ученика!
Теперь Андрей окончил школу, а Тамара уволилась. Инга долго не хотела верить в эти слухи. Всем старшеклассникам она нравилась, они приходили к ней на театральный кружок, иногда заходили к ней на учительскую квартиру за книгами. Учительница знала себе цену, но держалась непринужденно, с юмором...
- Я не хочу слышать от тебя этих дурацких намеков про царицу Тамару и Андрюху, ее верного пажа, - оборвала она брата, когда он неудачно, на ее взгляд, пощутил.
Андрей хоть с опозданием, но пришел на день рождения Михаила и сказал, что торопится, только поздравить зашел. Но все же присел за стол, поднял рюмку за именинника. Инга заметила, что вид у него подавленный. Она положила на пригрыватель пластинку со своей любимой песней Адамо «Падает снег». Кто-то из друзей брата воскликнул: «Дамский вальс!»
Инга с непринужденной улыбкой пригласила Андрея и попыталась как-то развеселить его новым школьным анекдотом. Он рассеянно улыбнулся и чуть сжал ее руку:
- Ты сегодня бесподобно выглядишь, почти, как взрослая. Я и не заметил, как ты вытянулась. Мы с твоим братом всегда должны были приглядывать за тобой, на речку вместе бегали, в четвертом классе плавать учили... Ты всегда, как хвостик, за нами бегала, но за тобой, кудрявой, твои поклонники начнут скоро бегать...
Инга покраснела от удовольствия. Ей очень хотелось ему понравиться, но он заметил ее только новую стрижку и мини-юбку, а не то, что творилось в её душе.
Андрей пришел на день рождения расстроенным, после спора с отцом и старшими братьями он решил остаться у Тамары насовсем. Он даже гордился сначала своей тайной любовью с молодой темпераментной учительницей. Но вдруг вокруг них разразился скандал! А с детства знакомая Инга была, как всегда, приветливой, веселой, немного наивной и такой доверчивой...
Они танцевали танго, почти касаясь щекой щеки, и чувствовали себя повзрослевшими. Это было прощание с детством и друг с другом, только она этого еще не знала.
Она вспомнила, как они однажды вечером после кино пошли проводить ее подругу, а потом вдвоем почти дошли до дома Инги. Круглый диск луны сиял, как начищенный самовар, ее лучи серебрили листья деревьев и камешки по обочинам дороги. Она сказала Андрею, что чувствует себя особенно легко в полнолуние. Он заметил, что притяжение луны влияет на приливы и отливы морей, а человек тоже на восемьдесят процентов состоит из воды. Инга воскликнула:
- Я тоже чувствую ее притяжение, давай проверим, на кого больше. Давай наперегонки до моего дома!
Она, полетела, как на крыльях, и, опередив Андрея, остановилась, запыхашись, у забора перед домом, потом закружилась от полноты чувств, а он засмеялся:
- У нас с тобой разные весовые категории, и ты рванула с места в карьер! Какой приз хочешь получить, победительница?
Она лукаво процитировала слова из песни: «Подари мне лунный камень, подари мне лунный свет!»
Андрей пошарил в кармане и подарил ей маленький светяшийся в темноте камешек:
- Смотри, светится. Случайно нашел. Может, с луны упал...
Андрей знал, что она на смотрах художественной самодеятельности выступала со своими стихами и пошутил:
- Ну, что, поэтесса, стихи пишутся?.
Инга махнула рукой:
- Иногда находит, прочитай лучше ты свое любимое стихотворение.
Он продекламировал стихи Андрея Дементьева: «Никогда ни о чем не жалейте, если то, что случилось, нельзя изменить...» Его голос завораживал, обволакивал, но он оборвал себя, поспешно попрощался, оглянулся, помахал рукой, а Инга нехотя зашла во двор...
Как ей запомнился этот вечер, полнолуние, которое ей долго не давало уснуть... Она глубоко вдохнула свежий вечерний воздух, прислонилась к посаженной ею вместе с братом березке и долго смотрела на луну и мерцающие в небе звезды, сжимая в ладони подаренный камешек.
Инге показалось тогда, незадолго до появления Тамары в школе, что их связала в этот вечер тонкая ниточка доверия, какое-то новое неизвестное ей чувство первой влюбленности поселилось в ее пятнадцатилетней душе...
Как часто потом стояла она вечером у окна и грустно всматривалась в первые звезды на небе и любовалась на светящийся в ее ладони камешек. Как ей хотелось, чтобы он заметил, что она любит, тоскует по нему. Он был по-прежнему приветлив, шутил по-дружески, когда приходил к брату.
Инга ни за что на свете не хотела признаться ему первой, но как-то все же написала письмо наподобие пушкинской Татьяны и сразу же разорвала его. Потом услышала от подруги, что Андрей ходит к Тамаре и его страший брат приходил к учительнице по этому поводу разбираться...
После этого Инга только раз еще зашла в начале лета вместе с подругой к Тамаре Александровне домой, чтобы отдать ей взятую у нее книгу Тургенева «Первая любовь», которая не входила в школьную программу, но была включена в список книг для внеклассного чтения на лето. Не зная, что ее ученицы уже в курсе ее романа, Тамара сказала перед их уходом: «Андрюша такой славный, такой чистый. Когда я заболела, он стал приходить ко мне, помогать, даже белье мое постирал...» «Да, нашла себе пажа...», с горечью подумала Инга, вспомнив тургеневских героев повести - княжну Зинаиду и гимназизиста Вальдемара, безнадежно в нее влюбенного, но только здесь с другой развязкой...
Когда Михаил сказал ей, что Андрей с Тамарой после выпускных экзаменов хотят уехать на юг вечерним автобусом до Сорочинска, где находилась железнодорожная станция, Инга побежала через луг к автобусной остановке. В ее голове крутилась одна и та же мысль: «Я его никогда больше не увижу! Ни-ког-да...»
Постепенно ее шаги замедлилилсь. Она задумчиво наклонялась к луговым цветам, решив собрать букетик цветов на их проводы. Она бы с удовольствием подарила его любимой учительнице, но...
Даже в мыслях она не осуждала Тамару, но только сердцу ее было невыносимо тяжело притворяться беспечной. Ведь Андрей, знакомый с детства, выбрал учительницу и, может быть, даже не догадывается, что давно стал сниться сестренке друга.
Когда Инга увидела, что автобус уже тронулся и отъезжает от остановки, она рассыпала цветы вдоль дороги, будто на свадьбу, хотя это были для Инги проводы ее первой любви, а для Андрея с Тамарой – что-то похожее на бегство...
На глаза девушки набежали слезы, и она не смогла толком разглядеть Андрея за пыльными окнами автобуса, не решилась даже прощально взмахнуть рукой, присев на косогоре... Когда автобус за поворотом потерялся из вида за другими машинами, она уткнулась в сочную луговую траву и долго с наслаждением рыдала, пока боль покинутости не отпустила. Солнце скрылось за тучами, стало прохладно. Инга медленно побрела домой в наступающих сумерках...
... Андрею смутно помнился их с Тамарой суматошный отъезд, как он устал от всех этих разговоров, упреков родителей и пересудов, как был рад уехать, но в глаза знакомым боялся смотреть. Он вспомнил, что, когда автобус чуть отъехал от остановки, Тамара вдруг зашептала: «Смотри, там у дороги, на лугу, это не Инга из восьмого «А»? Очень способная девочка, одна из моих любимых учениц...»
Андрей не успел ее разглядеть, автобус трясло на выбоинах и оставлял за собой облако пыли и пересудов. Ему казалось, что все пассажиры очень внимательно следили за выражением их лиц, ловили каждое их слово - чувствоввал он себя, как под обстрелом.
- Как долго мы с тобой не виделись? – спросил Андрей, чтобы прервать немного затянувшееся молчание.
- Семь лет, - не задумываясь, ответила Инга.
- Ты счастлива?
- А ты?
Оба вороса остались без ответа. Они оба были наедине со своими мыслями. Через много лет Инга, давно ушедшая от мужа-алкоголика и уехавшая на Кавказ, одна воспитавшая сына, с грустью вспоминает Андрея.
В день его пятидесятилетия необъяснимая тревога лишает ее сна и покоя. Она возьмет с книжной полки третий том из сочинений Тургенва и найдет там подчеркнутые ею строки: «Это было странное лихорадочное время, хаос какой-то, в котором самые противоположные мысли, подозрения, надежды, радости и страданья кружились вихрем». Наверное, также чувствовал себя тогда Андрей, да и она тоже. Но сейчас ей был ближе подчеркнутый тогда же вопрос, поставленный Вальдемаром себе после смерти Зинаиды: «А что же сбылось из всего того, на что я надеялся? И теперь, когда уже на жизнь мою начинают набегать вечерние тени, что у меня не осталось более свежего, более дорогого, чем воспоминания о той быстро пролетевшей, утренней, весенней грозе?»
Инга вздохнула и подумала, как много мудрости, грусти и правды в этих словах автора, тоже познавшего, что-такое безответная любовь. Она потянулась к своей заветной терадке и записала:
Ты стал болью и былью в жизни моей,
как тень скользишь по ней и сейчас
через песок давно улететевших дней,
отблеском своих улыбчивых глаз
освещаешь холодных дней серость,
как тепло выдоха на губах – на них
твое незабытое имя всегда первое
в череде мыслей о потерях моих.
Через несколько дней, чтобы прогнать поселившееся в ее душе чувство тревоги при мыслях об Андрее, она позвонит школьной подруге и, как бы между прочим, спросит, слышала ли она что-нибудь новое о нем...
Та расскажет, что он перевелся военкомом в их райвоенкомат и был расстроен, что в их краях почти не осталось его прежних друзей, что во время Чеченской войны он, к неудовольствию Тамары, стал выпивать, когда начали приходить гробы с погибшими в Чечне призывниками. Сердце не выдержало, и он умер вечером в день своего пятидесятилетия. Скорая, вызванная Тамарой, не успела приехать вовремя.