Н. Косско

Из книги "Как сквозь пальцы песок…“

(„Wie Sand zwischen meinen Fingern…")

Счастье – когда сбываются самые смелые мечты

Что такое счастье? Многие мудрые и менее мудрые люди тщетно пытались вывести формулу счастья, но каждый раз выходило, что у всех оно, это счастье, разное! Разное, как разнятся и представления о нем у каждого человека: одному богатство подавай, другому − любовь, третьему власть дай или вовсе мир положи к ногам, а четвертому всего этого не надо – счастье он видит в солнечных бликах на воде, в чистом голубом небе, в капле дождя, в каждом мгновении прожитого дня, в служении своему делу и людям.

Верить в успех и надеяться

Счастье может проявляться в самых обычных вещах, даже там, где, казалось бы, ну, какое тут может быть счастье? Юрий Никулин, к примеру, говорил, что счастье – это когда идешь с радостью на работу. Не каждый поймет великого клоуна, а я ни на секунду не сомневаюсь в верности его умозаключения, ибо сама испытала это счастье, работая в газете «Восточный Экспресс». Именно благодаря этому периоду я познала три закона счастья в жизни, о которых говорил мудрец: ДЕЛАТЬ ДЕЛО, ЛЮБИТЬ ЕГО И ТЕХ, ДЛЯ КОГО ТЫ ЕГО ДЕЛАЕШЬ, ВЕРИТЬ В УСПЕХ И НАДЕЯТЬСЯ!

Не за страх, а за совесть работала и наша маленькая редакция, которую мы создали, как только появилась возможность оплачивать помещение и труд сотрудников. Хотя «редакция» − слишком громко сказано, в штате нас было трое, включая и меня: секретарь-машинистка Лена Айзенберг, редактор и оформитель Эдуард Дрегер, и, в качестве свободного сотрудника (фрилансера), нам поставляла материал Марина Шнайдер. Она была и единственной в редакции, имевшей опыт работы в газете, поэтому для нас ее участие в работе играло важную роль. Вообще мы были тогда все «работниками широкого профиля»: писали статьи и комментарии, редактировали, брали интервью, разносили газеты, убирали помещение редакции, и лишь форматирование газеты было полностью епархией Эдуарда, куда никто не смел совать свой нос, да, в принципе, никто и не покушался на его владения.

К моему ужасу, я очень скоро поняла, что между радиожурналистикой и газетно-журнальной - большая, нет, огромная разница! Мне потребовалось достаточно много времени и терпения, чтобы перейти на новые рельсы, и, благодаря рвению и работе моих немногочисленных сотрудников, нам удалось прорваться.

Правда, не обходилось без катастроф − больших и малых. Самая большая настигла нас в первые месяцы выхода газеты. В целях экономии мы печатали ее в польском Гданьске, отправляя туда с оказией дискеты (тогда еще не было дисков) и рукописный материал каждой страницы. Но однажды мне в панике звонят и сообщают, что в типографии произошел какой-то сбой в компьютерной системе и вся наша газета «исчезла» в недрах компьютеров.

Я уже собралась было ехать в Польшу, но меня заверили, что в типографии две машинистки в совершенстве владеют русским языком и что они за ночь перепечатают весь материал. Я успокоилась, но… напрасно. Когда привезли газету, я взвыла, взвыла по-настоящему: на каждой полосе газеты было не менее пятидесяти-семидесяти ошибок − орфографических, синтаксических, грамматических, пунктуационных, я уже не говорю о стилистических и прочих ужасах. Но когда я увидела под изумительно красивой фотографией моей знакомой актрисы и поэта подпись «ПоЕтка и актЕРКа Л.М.» я зарыдала и проплакала всю ночь.

Недоумению читателей не было предела, основная тональность писем в редакцию была примерно такой: как посмели такие дилетанты, как мы, взять на себя право издавать газету?!

Мы страдали, тем более что «Восточный Экспресс» был ежемесячником и ждать с объяснениями до выхода следующего номера было бы самоубийством. Мы приняли решение выпустить экстренный, внеочередной номер газеты и внести ясность в ситуацию. Читатели успокоились, и дела наши снова пошли в гору.

Немецкая газета на русском языке

Как я уже писала, с самого начала наша газета была немецкой по содержанию, а по форме – русской, т.е. издавалась на русском языке. Адресатом «Восточного Экспресса» были переселенцы − российские немцы, что первоначально вызывало критическое к ней отношение и даже нападки со стороны других русскоязычных групп эмигрантов в Германии. Но я могла и могу сейчас еще сослаться на свой принцип, которому не изменяю никогда: я делаю лишь то, что хорошо умею и хорошо знаю. А проблематикой российских немцев как в России, так и в Германии я занималась всю свою сознательную жизнь.

Со временем страсти и вокруг этого вопроса улеглись, и мы могли спокойно заниматься своими делами. А дел было невпроворот… Переселенцы, прибывая в страну, оказывались как бы в безвоздушном пространстве: не зная языка, они попадали в жернова германской бюрократии, не справлявшейся с большим наплывом «странных немецких сородичей из СНГ» и оттого впадавшей порой в истерику. В учреждениях люди слушали тараторивших на немецком служащих и чиновников и, отчаявшись, уходили, так ничего и не поняв.

Мы старались познакомить новоприбывших со страной, в которой они будут впредь жить, со всеми сторонами общественно-политической жизни немецкого общества, осторожно и бережно подготавливали их к трудностям, которые их ожидают на старой-новой родине, давали советы, рекомендации, консультации по самым разным вопросам − социальным, пенсионным, по вопросу признания дипломов и т.д.

Вскоре у нас появилась рубрика «На ваши вопросы отвечает адвокат», где можно было получить квалифицированную бесплатную консультацию практически по всем вопросам. Мы писали о страховках − нужных и необязательных, указывали на особенности законов, которых не могли знать переселенцы, нам нередко приходилось вмешиваться в ситуации, когда у наших земляков из-за незнания законов возникали те или иные конфликты. Особенно часто они возникали у родителей с очень серьезным ведомством по делам молодежи и несовершеннолетних (Jugendamt), имеющим в Германии широкие полномочия.

Не было, пожалуй, ни одной стороны жизни в Германии − будь то культура, искусство, литература, даже спорт, которую бы мы не освещали на страницах «Восточного Экспресса». Как написала нам одна читательница: «Вы для меня, как поводырь, с которым я хожу по инстанциям, а без вас я, как без посоха».

Между тем мы стали выходить уже два раза в месяц, объем газеты доходил порой до 60-65 страниц (вместе с рекламой), а редакция наша расширилась, когда в ее состав вошли журналисты Сергей Иванов, Светлана Фельде, Иосиф Шляйхер, Нина Пуальзен, Константин Рихтер – это был основной костяк. У «Восточного Экспресса» была широко разветвленная корреспондентская сеть, причем она охватывала не только Германию, но и страны СНГ. С приходом в редакцию Нины Паульзен мы начали выпускать вкладыш на немецком языке. О такой команде можно было только мечтать, и именно ей «Восточный Экспресс» обязан своей популярностью у читателей.

Я с благодарностью вспоминаю годы работы с ними, их увлеченность, преданность газете и терпение, с которым они, по большей части довольно обрусевшие немцы, а кто и русские, стоически выдерживали мою жесткую муштру по части изучения истории российских немцев и немецкого языка, с каждым днем все больше превращаясь в убежденных переселенцев, знатоков российско-немецкой проблематики и ярых защитников прав и интересов наших земляков. А поскольку одним из условий работы в газете было знание немецкого и русского языков, сотрудники старались быть и в этом отношении на высоте.

Информативность, благожелательность и умение разговаривать с читателем на его языке – все это очень скоро превратило газету в доброго друга, которого с нетерпением ждали во многих домах переселенцев. И сторонники, и критики «Восточного Экспресса» отмечали, что это была семейная газета, в которой каждый член семьи − стар и млад − находил что-то интересное для себя.

Просвещая переселенцев, помогая им освоиться на новом месте и прижиться здесь в новых, порой трудных условиях, мы старались успокоить новоприбывших, внушить им уверенность в завтрашнем дне, снабжая их нужной информацией. Мы избегали призывать к протестам, звать «к топору» и на баррикады, если заранее было известно, что перспектив на успех того или иного мероприятия нет. Это было бы, с нашей точки зрения, легкомысленно и безответственно.

А в это время из стран СНГ приезжали опытные, знающие журналисты, которые могли бы работать и у нас, но… их резкие, бескомпромиссные и порой оскорбительные выступления, желание бить наотмашь и призывать к протестам провоцировали и излишне раздражали германские власти, вызывая тревогу у людей, усиливая их страхи и неуверенность. Я такие статьи не принимала к печати, хотя было несколько очень неплохих и опытных журналистов, которые своим талантом и знаниями, несомненно, могли бы принести газете много пользы. Но это противоречило бы стилю и духу «Восточного Экспресса».

Хотя вопрос был, естественно, не столько в стиле, сколько в том, что, прожив в отличие от этих журналистов в Германии тридцать лет и проработав двадцать из них в немецкой журналистике, я видела всю проблематику под несколько иным углом зрения, нежели они, понимая, что это сотрясение воздуха − не только бесполезное занятие, но и вредное для газеты, ее читателей и имиджа российских немцев в целом.

продолжение следует