Бэлла Иорданн

СИРЕНЕВЫЙ ДЕНЬ

Дожди... дожди...

И вдруг – чудесный день!

С утра смеется солнце в настроенье,

сладостно-душистым наважденьем

Обильно расцвела в садах сирень.

Лиловый цвет закрасил хмарь и грусть,

Плывет дворами нежный, тонкий запах,

И чей-то кот, привстав на задних лапах,

Смешно соцветья пробует на вкус.

А память вдруг припомнила до слез

Давным-давно забытый день весенний

И мальчика, что мне букет сирени,

Мучительно смущаясь, преподнес.

Прекрасна жизнь! А нам тринадцать лет.

Цветущий май. И первое свиданье.

И лестным было мальчика вниманье,

А сверстники свистели нам вослед.

Он был недолгим, детский наш «роман»,

Цветы в стеклянной вазочке завяли,

И тот букет я вспомнила б едва ли,

Когда бы не сиреневый дурман.

ОСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ

Горят багряно клёнов башлыки,

заплатами пришита к небу просинь,

и, скинув с ног цветные башмаки,

на цыпочках крадётся в город осень.

За ней ложатся жёлтые стежки -

на желтый цвет объявят нынче моду, -

рябит вода, и уток утюжки

старательно разглаживают воду.

И рвутся листья в свой последний час

по наущенью ветра-доброхота

покинуть ветви, чтобы только раз

познать восторг свободы и полета.

И мне бы так - за листьями вослед,

оставив на земле свои невзгоды,

лететь туда, где розовый рассвет

расцвечивает прожитые годы...

Прозрачный день прозреньем озарит

и мудростью прощенья,

и, пожалуй,

растает лёд печалей и обид

от всполохов осеннего пожара.

ПОЗДНЯЯ СИМФОНИЯ

Ты помнишь симфонию поздней, осенней любви?

Конечно, не помнишь. Я тоже почти позабыла.

Там, кажется, флейта чуть слышно зачин выводила,

И скрипки минором на зов откликались вдали...

По тактам и правилам темы развитие шло,

Вливались кларнеты, серебряно арфа звенела,

Душа в упоенье навстречу созвучьям летела...

Ты знаешь, и в возрасте душам летать не грешно.

И взмахивал тоненькой палочкой рок - дирижёр,

Вздыхали протяжно и чувственно виолончели,

А скрипки всё пели, всё громче и радостней пели,

И вот уже всю партитуру заполнил мажор.

Пассажами страсти украсил крещендо рояль,

Труба поддержала, себя не смущаясь нимало.

Любви и надежды гармония чисто звучала...

Но где-то уже диссонансом вплеталась печаль.

Что дальше? А дальше всё чаще смущал дискомфорт.

Синкопы метались от острых уколов стаккато.

И нежная флейта, и скрипки исчезли куда-то...

Финал не закончен...

Не сыгран последний аккорд!