Елена Гриненвальд

Над городом мимо проплыла пухлая серо-черная туча.

Тихие, ясные образы. Медленно, широко, осторожно раскинула руки. Легкие мгновенно наполнились кислородом, от сердца по всему телу пошел мучительный импульс – вперед!..

Я очень хочу летать: воздух, скорость, свобода, небо.

Должно быть что-то, большее, чем эта одинаковая жизнь.

Должно быть где-то, где не нужно придумывать, почему я такая.

Из двигающегося каскада неровных, взлохмаченных по краям облаков ниспадает белый солнечный свет. Безупречная игра теней, город, как незаконченное полотно импрессиониста.

Иногда мне кажется, я живу не в своем мире, который все же люблю, самоотверженно люблю.

Напротив оконного стекла – зеркало, где отражена нечеткая из-за занавески фигура. Разбить бы…только что: зеркало или стекло? Ничего, скоро будет совсем тепло, ветерок из распахнутого окна будет шевелить занавеску, а я буду сидеть на подоконнике и смотреть на закат, каждый раз по-новому прекрасный.

Я сегодня с особенной нежностью думаю обо всех, обо всем…

Закрываю глаза, и привычный пейзаж качнулся и подчинился. Солнечный теплый свет сквозь тонкую прохладную белую кожу рук. Так было бы приятно скользить, чуть выше, чуть ниже, поворот, белым пятном легких тканей промелькнуть у балконов, закружиться и набрать высоту. Схватиться руками за антенну, описать вокруг нее круг, замедляясь, коснуться ногами крыши…

На моем столе - раскрытая книга, над книжной полкой – карандашом рисованный Страсбург, на кровати спит кошка. Мысли, как четки, бусинка к бусинке, одна к другой с легким щелчком, и так без конца, по кругу, пока не перетрется нить. Камешки срываются, подскакивают, ударяются об пол, разлетаются. Ползаешь, кропотливо собираешь, вдруг находишь что-то новое…